Северный Археологический Конгресс. Доклады.  Ханты-Мансийск, 2002. с. 112-122.

 

М.Г. Жилин

Охота и рыболовство в мезолите Волго-Окского междуречья (по материалам торфяниковых поселений).

 

За последние десятилетия в Волго-Окском междуречье раскопано около 15 торфяниковых поселений, содержащих культурные слои с хорошей сохранностью органических материалов от самого начала мезолита (около 10300 радиоуглеродных лет назад) до самого его конца (около 7000 радиоуглеродных лет назад) [Жилин 2001: 23-38]. На всех этих памятниках встречены как фаунистические остатки, так и различные орудия охоты и рыболовства из камня, кости и дерева, а также разнообразный бытовой инвентарь. Проведенные И.В. Кирилловой, А.А. Карху, Е.К. Сычевской, В.П. Данильченко, В.Е. Цепкиным и Е.А. Антипиной определения позволили установить состав охотничьей добычи и уловов мезолитического населения рассматриваемой территории. Данные палинологического анализа, выполненного Е.А. Спиридоновой и А.С. Алешинской послужили основой для реконструкции растительного покрова региона в рассматриваемый период. Серийное радиоуглеродное датирование в лаборатории ГИН, выполненное Н.Е. Зарецкой и Л.Д. Сулержицким (получено свыше 100 дат) сделало возможной  разработку надежной хронологии мезолитических памятников Волго-Окского междуречья. Пользуясь случаем хочу выразить названным исследователям глубокую благодарность.

Резкое потепление и повышение влажности в конце позднего дриаса вызвало быструю ландшафтную перестройку на обширной территории Северной Европы, включая и Волго-Окское междуречье. Формирование современной лесной зоны Восточной Европы по имеющимся данным началось в конце позднего дриаса и закончилось в первой половине пребореального периода. В течение голоцена изменялся состав леса и границы лесной зоны, однако эти изменения не приводили к её деградации или резкому расширению. В конце позднего дриаса и в первой половине пребореального периода сохранялась значительная мозаичность ландшафтов. Во время климатического оптимума пребореального периода таежные леса распространяются и на водоразделах, открытые пространства  существенно сокращаются. Со второй половины бореального периода в Верхнем Поволжье начинается распространение широколиственных лесов, особенно усилившееся в начале атлантического периода [Алешинская, 2001].

 Одновременно с распространением лесов происходила и смена тундрового фаунистического комплекса с господством северного оленя на таежный фаунистический комплекс, ведущую роль в котором играл лось. Примечательно, что уже начиная с конца позднего дриаса на всем протяжении мезолита в регионе представлена исключительно лесная фауна [Кириллова 2002; Chaix 1996:85-95]. Следует признать устаревшей точку зрения о существовании в раннем мезолите на изучаемой территории охотников на северного оленя и их миграцию в восточном направлении вслед за уходящим оленем в начале голоцена.

Для наглядности данные по фауне рассмотренных мезолитических поселений сведены в таблицы, отдельно сгруппированы преимущественно мясные и пушные звери. При этом, естественно, такое разделение в известной мере условно. Особое положение занимают водяная полевка и собака. Большие различия в доле водяной полевки на разных памятниках при сходной в целом представленности других млекопитающих (табл. 1) скорее говорят о естественной концентрации зверьков на стоянках, а не об их целенаправленной добыче, хотя не исключено и их использование в пищу человеком или собаками. Резкие колебания численности мелких грызунов случаются в природе довольно часто.

Таблица 1. Процент костей “мясных” видов млекопитающих и водяной полевки на мезолитических стоянках Северо-запада и Центра Восточной Европы.

Памятник, слой

Датировка

лет назад

лось

сев.

олень

благ. олень

ка-

бан

косу

ля

мед-

ведь

бобр

бар-

сук

за-яц

вод.

пол

Нушполы 11, III

7200-7100

31

 

 

0,5

 

2,8

19,9

2,8

 

37

Озерки 5, IV

7400-7000

56

0,2

 

0,2

 

2,8

30

3,5

0,1

2,4

Ивановское 7, IIa

7500-7300

17,2

0,1

 

0,1

 

0,5

34,1

0,8

0,1

32

Замостье 2

7900-7800

79,1

 

 

0,5

 

 

11,6

1,1

0,1

 

Окаемово 5

8000-7800

30

 

0,2

0,2

1,2

0,5

19

0,7

 

48,4

Нушполы 11, IV

8600-8500

16,8

0,7

 

0,2

 

 

19,9

0,7

0,4

55,6

Ивановское 7, III

8700-8500

15,6

0,3

 

 

 

0,6

23,1

0,8

1,3

33,6

Становое 4, р. 2, III

8700-8500

53,9

 

 

 

 

1,2

30

1,4

0,6

3,4

Озерки 17

8850-8800

18,9

 

 

 

 

0,7

8,8

 

0,7

59,5

Становое 4, р. 3, III

9300-8800

48,5

0,4

 

 

 

2,2

37,1

1,6

0,5

0,8

Становое 4, р. 3, IIIа

9650-9550

68,5

 

 

 

 

 

29,9

 

 

 

Ивановское 7, IV

9700-9600

38,3

0,5

 

 

0,1

0,5

35,3

1,2

2

2,4

Становое 4, IV

10300-10100

32,3

 

 

 

 

0,9

30,1

1,2

1,3

0,4

 

Таблица 1 показывает, что лось и бобр имеются на всех памятниках, причем они везде существенно преобладают (если не брать в расчет количество костей водяной полевки на некоторых стоянках). Эти звери представлены практически всеми частями скелета, что говорит о приносе их (целиком или по частям)  и утилизации на стоянке.  Почти во всех памятниках встречен бурый медведь, при этом доля его костей весьма скромная и представлены только отдельные части скелета. Кости барсука и зайца в небольшом количестве также  встречаются на большинстве поселений, что говорит о регулярной охоте на этих зверей. Роль северного оленя крайне незначительна – менее 1% костей млекопитающих, и то не везде. Вероятно, он встречался редко и добывался от случая к случаю на протяжении всего мезолита. Еще реже охотились на косулю и благородного оленя, видимо, эти звери были в нашем регионе редки. Кабан встречается регулярно начиная со второй половины мезолита, однако роль его минимальна.

В целом состав охотничьей добычи стабилен, изменения отражают прежде всего динамику развития природной среды. Например увеличение остатков кабана в позднем мезолите хорошо увязывается с распространением широколиственных лесов. Однако нельзя не отметить и сохранение традиционных охотничьих приоритетов. Так роль кабана остается ничтожно малой даже в самом конце мезолита, когда сложились условия для его широкого распространения в регионе. Примечательно, что лось и бобр сохраняют ведущую роль в охотничьей добыче в Волго-Окском междуречье на всем протяжении раннего неолита; и даже в среднем неолите, во время климатического оптимума атлантического периода, существенно превосходят кабана по количеству остатков [Кириллова 2002; Chaix 1996].

Охота на лося и бобра, судя по представленности разных возрастных групп животных,  велась круглый год. Интересно присутствие на ряде торфяниковых поселений вместе с костями водоплавающих птиц фрагментов черепов лосей с пеньками от сброшенных рогов, убитых в холодное время года. На Сахтыше 14 в слоях IIIa  и IIIб вместе с ними встречены и фрагменты черепов лося с обломками несброшенных рогов, что указывает на добычу последних в теплое время года. Эти и некоторые другие факты говорят об использовании одних и тех же поселений как в летнее, так и в зимнее время. Однако низкое расположение этих стоянок и отсутствие жилищ не позволяет говорить о круглогодичном заселении.

Остальные млекопитающие, представленные на мезолитических стоянках лесной зоны Восточной Европы, условно отнесены к пушным, хотя большинство из них вполне съедобны и по этнографическим данным употреблялись в пищу некоторыми народами, в то время как другие их не ели [Зализняк 1991: 85].

Таблица 2. Процент костей пушных зверей и собаки на мезолитических стоянках Волго-Окского междуречья.

Памятник, слой

куни-

ца

выд-

ра

волк

лиси-

ца

нор-

ка

выху-

холь

хо-

мяк

бел-

ка

соба-

ка

Нушполы 11, III

5,6

 

0,5?

 

0,5

 

 

 

0,5?

Озерки 5, IV

2,2

2,5

 

0,5

 

 

 

 

0,4

Ивановское 7, IIa

8

1,4

 

0,5

0,4

 

 

 

3,5

Замостье 2

1,1

 

 

 

 

 

 

 

0,18

Окаемово 5

0,1

1,1

 

0,2

 

 

 

 

 

Ивановское 7, III

15,8

0,8

 

0,3

0,3

 

0,3

 

6,9

Нушполы 11, IV

3,9

0,9

0,2

 

0,5

 

 

0,2

0,2

Становое 4, р. 2, III

6,3

0,2

 

0,1

0,1

0,1

0,1

 

2,3

Озерки 17

2,7

3,4

 

 

0,7

 

 

 

2,7

Становое 4, р. 3, III

6,5

3

 

0,5

 

 

 

 

4

Ивановское 7, IV

11

0,2

 

0,6

0,1

1,2

1,2

0,1

5

Становое 4, IV

1,9

0,2

 

 

 

28

 

 

4,1

 

Как показывает таблица 2 основными пушными зверями являлись куница и выдра, представленные почти на всех памятниках с самого начала и до конца мезолита. Следует отметить, что доля куницы на ряде стоянок превышает количество всех остальных пушных зверей вместе взятых. Особенно высока она для нижних слоев поселения Ивановское 7.  На других ее доля довольно скромная. Достаточно часто в разных памятниках встречается лисица, несколько реже волк и норка. Выхухоль и хомяк представлены в Волго-Окском междуречье на поселениях первой половины мезолита небольшим количеством костей, и только в самом раннем памятнике – нижнем слое Станового 4, доля выхухоли оказалась очень высокой. В целом можно отметить, что доля пушных зверей была невелика по сравнению с мясными и сильно колебалась на разных стоянках. Интересно, что их остатки представлены на стоянках, функционировавших по ряду признаков (кости различных перелетных птиц, остатки лесного ореха и т.п.) в летнее время. Вероятно, охота на пушных зверей велась, как и на мясных зверей, круглый год.

Собака представлена в Волго-Окском междуречье на всем протяжении мезолита. Это было единственное домашнее животное. Мезолитические собаки отличались довольно крупными размерами и мощными челюстями. Судя по следам разделки на костях, собака употреблялась в пищу, то есть была «мясным» зверем, что не исключает, впрочем,  использования шкур собак. Из зубов собаки делали подвески-амулеты, а из трубчатых костей – игольники [Жилин, 140-141]. Однако основная роль собаки как помощника на охоте вряд ли подлежит сомнению.

Лук и стрелы являлись основным охотничьим оружием в мезолите Волго-Окского междуречья. Наконечники стрел можно разделить на несколько групп по поведению при попадании на основании проведенных нами и другими исследователями экспериментов, находок в контексте, древних изображений  и этнографических данных [Нужний 1992; Fischer 1989]. 1) колющие – легко протыкали шкуру и  глубоко входили в тело зверя, включают кремневые: иволистные, черешковые, узкие с боковой выемкой; и  костяные: игловидные, весловидные, узкие плоские и трехгранные, одно- и двукрылые и подобные, в том числе вкладышевые. Часть колющих наконечников оснащена шипами. 2) режущие поперечнолезвийные – кремневые трапеции и черешковые с поперечным лезвием. При попадании обладают шоковым эффектом. 3) колюще-режущие косолезвийные - наносят широкие раны, приводящие к большой потере крови, к ним относятся кремневые косолезвийные черешковые и широкие с боковой выемкой, асимметричные трапеции. При попадании обладают поворотным эффектом. 4) с расширенной головкой – костяные с конической, биконической или уплощенной головкой. При попадании также обладают шоковым эффектом.  5) тупые – массивные из кости и рога для охоты на боровую дичь и пушных зверьков, не втыкаются в ствол дерева, а при промахе падают на землю. Использование разных наконечников не столько определялось объектом охоты, сколько культурными традициями. Последнее наиболее ярко проявляется при сравнении каменных наконечников стрел бутовских (IV и III) и иеневского (IIIa) слоев поселения Становое 4. Так в бутовских слоях преобладают колющие костяные и кремневые, а также костяные с биконической головкой; а в иеневском слое – кремневые косолезвийные.  Как видно из табл. 1 основными объектами промысла во всех слоях этого поселения были лось и бобр.

Помимо лука на охоте применялись рогатины с массивными наконечниками, копья и дротики с составными вкладышевыми или цельными игловидными и зубчатыми наконечниками. Для добивания раненого зверя и возможной обороны при близком контакте использовались различные кинжалы из кости и рога. Среди них выделяются как чисто колющие: узкие стилеты и более широкие со скошенным лезвием, так и колюще-режущие. Последние прямые или изогнутые, оснащены кремневыми вкладышами по одному или обоим краям, и их вернее называть охотничьими ножами [Жилин 2001].

В культурных слоях торфяниковых памятников рассматриваемой территории в большом количестве встречаются остатки различных птиц на всем протяжении мезолита. Доминируют кости водоплавающих птиц, значительно меньше остатков боровой дичи, единично представлены дневные хищники и некоторые другие. Так из 34 видов птиц, определенных на поселении Ивановское 7 26 водоплавающих: речные и нырковые утки, гуси, крохали, поганки и гагары. [Карху 2002]. Анализ авифауны мезолитических слоев поселений Ивановское 7 и Становое 4 и орудий лова позволяет реконструировать способы охоты на некоторые виды птиц в мезолите рассматриваемой территории [Zhilin, Karhu 2002]. Преобладание речных уток говорит об использовании петель, ставившихся над водой, поскольку именно они чаще всего попадаются в такие петли. Гагары, поганки, нырковые утки и крохали попадаются в петли довольно редко, и этих птиц скорее всего добывали ставными сетями – попутно при ловле рыбы или поставленными специально. Сетевой лов красношейной поганки наиболее вероятен, поскольку этот вид обычно кормится на заросших водной растительностью мелководьях, где держится и щука – основной объект рыболовства исследованных стоянок. Только сетевым ловом можно объяснить, что число остатков красношейной поганки в полтора раза больше числа остатков кряквы в нижнем слое Ивановского 7. О широком применении лука и стрел для охоты на водоплавающих птиц свидетельствуют находки мезолитических наконечников стрел в озерных отложениях на значительном удалении от стоянок.. Этот же способ хорошо представлен и в этнографических материалах (Зализняк, 1991). Преобладание остатков взрослых особей при хорошей сохранности костей говорит об интенсивной охоте  на водоплавающих птиц преимущественно в течение весны и летом до начала осенних миграций, когда молодняк начинает численно преобладать.  Боровую дичь добывали при помощи ловушек, или стреляли из лука. Последний способ наиболее вероятно применялся для добычи хищных птиц.

Наряду с охотой рыболовство было развито в регионе с самого начала мезолита. Данные об ихтиофауне на некоторых мезолитических стоянках, для которых сделаны подсчеты, приведены в таблице 3.

Таблица 3. Процент костей рыб на мезолитических стоянках Волго-Окского междуречья.

памятник,

слой

щука

окунь

судак

лещ

линь

карась

прочие

карпов

сом

голавль

ряпушка

Нушполы 11, III

84

4

2

2

0,7

1,7

0,4

5

0,2

 

Ивановское 7, IIа

68,3

 

 

 

 

 

 

9,5

 

17

Окаемово 5

52,2

3,6

2,4

1,8

1,2

6,6

31,9

 

0,2

 

Нушполы 11, IV

85,7

2,7

2,1

0,2

 

3,9

0,8

3,7

0,4

 

Ивановское 7,

III

88,9

2,1

0,7

 

 

1,7

0,1

 

 

6,4

Ивановское 7, IV

83,4

1,4

1,4

 

0,1

0,5

0,1

 

 

1,9

 

              Как видно из таблицы, на всех рассмотренных памятниках преобладает щука, составляя на подавляющем большинстве больше половины костей рыб, а нередко и более 80%. Помимо щуки в разных стоянках различную долю составляют окунь, лещ, линь, карась, судак, налим, плотва, голавль, сом. Примечательно, что последний распространяется не ранее бореального периода и наибольшую роль в уловах играет в позднем мезолите, что связано с общим потеплением в атлантическом периоде. Интересно, что только на одном поселении – Ивановском 7, но зато во всех трех слоях, от первой половины пребореального по начало атлантического периода, существенную роль в уловах играла ряпушка, причем доля ее возрастает от нижнего к верхнему слою.

Торфяниковые поселения Волго-Окского междуречья дали разнообразные орудия рыболовства. Обрывок узелковой рыболовной сети с ячеей около 4-5 см, сплетенной из тонкого (около 1 мм диаметром) шнура, свитого из двух скрученных полосок волокнистого растительного материала обнаружен в нижнем слое поселения Озерки 17, там же найден поплавок из сосновой коры ромбической формы с отверстием в центре и многочисленные грузила с обмоткой лыком или болотными растениями. Грузила и поплавки встречаются на всем протяжении мезолита, говоря о широком распространении сетевого лова в регионе. Палки-клячи и диски от ботал указывают на применение бредня или невода наряду со ставными сетями. Представлены остатки верш двух типов – плетеной из расщепленного ивового прута (Становое 4, слой IIIa) и из длинных сосновых лучин, некоторые переплетены лыком (Сахтыш 2а, верхний мезолитический слой). Второй тип встречается значительно шире. Многочисленные заточенные колы, вбитые поперек русла межозерной протоки на поселении Становое 4, вероятно являются остатками заколов. Разнообразны орудия индивидуального лова – наконечники гарпунов и острог, грузики и рыболовные крючки, распространенные с начала и до конца мезолита [Жилин 2001: 118-121]. Уже в раннем мезолите в Волго-Окском междуречье были известны в той или иной степени практически все способы рыбной ловли В зависимости от объекта лова, сезона и особенностей водоема применялись те или другие приемы. Большинство из них рассчитано на теплый сезон и лов на открытой воде. Находки весел указывают на широкое применение лодок. К зимним способам можно отнести постановку подо льдом сетей и верш, ловлю в проруби на крючок (особенно эффективна зимой ловля на мормышку, крючки этого типа появляются с конца бореального периода). Для прорубания льда применялись пешни из трубчатых костей.

Положение о влиянии природной среды на выработку хозяйственной стратегии первобытного человека не вызывает споров. Вместе с тем рассмотренные материалы показывают, что эта стратегия вырабатывается достаточно быстро в переломные моменты изменения природной обстановки, а затем существует длительное время без серьезных модификаций. Так на рубеже плейстоцена и голоцена в связи с распространением лесов быстро развивается охота на лесную фауну,  появляются и распространяются новые типы наконечников метательного оружия из камня и особенно из кости. В начале мезолита на изучаемой территории большую роль играет вкладышевое вооружение, включающее наконечники стрел, копий и кинжалы. Распространяются рогатины с массивными наконечниками. Все эти виды оружия предназначены  для охоты на крупного лесного зверя. С развитием охоты на пушного зверя связано появление массивных тупых наконечников стрел.

Важную роль играли культурные традиции, под воздействием которых одинаковые результаты – успешная добыча лесной дичи, птицы и рыбы – досьигались разными способами и при помощи орудий разных типов. Хорошей иллюстрацией этого является  применение различных наконечников для охоты на одних и тех же лесных животных. Разнообразие применяемых способов охоты и рыболовства свидетельствует о весьма неполной эксплуатации природных ресурсов при низкой плотности населения. Еще не были выработаны сложные способы промысла и сооружения, стабильно дающие большое количество зверя и рыбы, известные из этнографии и прослеживаемые по материалам неолитических поселений и их окружения. О достаточности пищевых ресурсов на ограниченной территории  свидетельствует охота зимой и летом на одних и тех же местах и неразработанность годичного хозяйственного цикла, характерного для всех охотников тайги, изученных этнографами. Большой запас природных ресурсов и гибкая система ведения хозяйства определяли устойчивость мезолитической экономики в лесной зоне Восточной Европы. Этим, на мой взгляд, объясняется отсутствие каких-либо реакций на колебания климата и другие природные изменения на протяжении пребореального, бореального и начала атлантического периода, которые можно было бы проследить на материалах рассмотренных памятников. С другой стороны, эти колебания были недостаточными чтобы вызвать резкую крупномасштабную перестройку окружающей среды.

Подводя итоги можно отметить, что характерный для лесов умеренного пояса хозяйственно-культурный тип охотников-рыболовов-собирателей сложился в основных чертах уже в раннем мезолите, и в дальнейшем поступательно развивался в Волго-Окском междуречье до конца среднего неолита без каких-либо кризисных явлений. Возникшая как результат адаптации финальнопалеолитического населения к природным изменениям на рубеже плейстоцена и голоцена, эта система хозяйства оказалась очень гибкой и жизнеспособной. Только резкое увеличение плотности населения, наблюдаемое в позднем неолите, привело к трансформации  этого хозяйственно-культурного типа и смене его типом оседлых рыболовов-охотников-собирателей, что хорошо видно  на материалах волосовской культуры. Можно отметить, что природные факторы, вызвавшие становление этого хозяйственно-культурного типа в Верхнем Поволжье в начале мезолита, в дальнейшем не оказывали на его развитие существенного влияния, уступив место социальным факторам.

 

Литература:

Алешинская А.С. 2001. Палеогеографические условия обитания древнего человека в мезолите в Волго-Окском междуречье (по палинологическим данным). Автореф. канд. дисс. М.

Жилин М.Г. 2001. Костяная индустрия мезолита лесной зоны Восточной Европы. М., 326 с.

Зализняк Л.Л. 1991. Население Полесья в мезолите. Киев. 160 c.

Нужний Д.Ю. 1992. Розвиток мiкролiтичноi технiки в кам’яному   вiцi. Киiв. 188 c.

Карху А.А. 2002. Орнитокомплекс памятника Ивановское 7. // Жилин М.Г., Костылева Е.Л., Уткин А.В., Энговатова А.В. 2002. Мезолитические и неолитические культуры  Верхнего Поволжья (по материалам стоянки Ивановское VII). М., «Наука».

Кириллова И.В. 2002. Фауна млекопитающих поселения Ивановское 7. // Жилин М.Г., Костылева Е.Л., Уткин А.В., Энговатова А.В. 2002. Мезолитические и неолитические культуры  Верхнего Поволжья (по материалам стоянки Ивановское VII). М., «Наука».

Chaix Louis. 1996. The Fauna of Zamostje. In: Lozovski V.M.  1996. Zamostje 2. Editions du CEDARC, Treignes.

Fischer A. 1989. Hunting with Flint-Tipped Arrowheads: Results and Experiences from  Practical Experiments. In: Clive Bonsall (ed.). The Mesolithic in Europe. Edinburgh. 1989.

Zhilin M., Karhu, A. 2002. Exploitation of birds in the early Mesolithic of Central Russia. In: Acta Zoologica Cracoviensia. 41. (in print).

 

 

 

 

 

 

 

Hosted by uCoz