Оттиск из: Тверской археологический сборник, вып. 4. Тверь, 2001, c. 72-79.

Территория большей части лесной зоны Восточной Европы характеризуется равнинным рельефом, сходными почвенными и гидрологическими условиями, которые определяли формирование во многом близкой палеоэкологической обстановки в пребореальном периоде от северо-востока Польши до Среднего Поволжья. Палинологические исследования [1] показали, что в первой половине пребореала здесь началось формирование таежной зоны, завершившееся около 9600 лет назад. Отсутствие естественных преград и развитая гидросеть с легкими переходами из одного бассейна в другой (например, из бассейна Западной Двины в бассейн Волги) создавали благоприятные условия для передвижения и контактов древнего населения на этой обширной территории.

В конце плейстоцена, в молодом дриасе, обширные пространства перигляциальных тундростепей на месте будущей лесной зоны Восточной Европы занимали охотники на северного оленя, памятники которых можно отнести к двум культурным традициям – свидерской и лингбийско-аренсбургской [2-5]. Контакты свидерского и аренсбургского населения привели к появлению стоянок, в инвентаре которых сочетаются черты обеих традиций. Это произошло, вероятно, в конце молодого дриаса. К их числу относятся Саласпилс Лаукскола в Латвии [6,7], Мергежерис 3 в Литве [8] и аналогичные.

В начале голоцена, вероятно, в первой половине пребореального периода, в лесной зоне Восточной Европы складывается ряд постсвидерских культур: в Прибалтике это неманская и кундская, а в Верхнем Поволжье – бутовская культура. Лингбийско-аренсбургская традиция, на основе которой в Верхнем Поволжье сложилась иеневская культура, в мезолите Прибалтики не представлена. Инвентарь наиболее ранних мезолитических стоянок типа Памяркине очень сходен с финальнопалеолитическими стоянками типа Мергежерис 3, однако уже содержит отдельные микролиты и аморфные скребки, характерные для неманской мезолитической культуры [8].

Культура кунда [9,3,10-11] была распространена на территории, главным образом, Латвии и Эстонии. Отдельные памятники и случайные находки, сходные с ранними кундскими, известны в Литве [12, 8], северо-восточной Польше [13] и в южной Финляндии [14]. Ранний этап культуры кунда представлен стоянкой Пулли, датированной радиоуглеродным методом 9675+-115 (Та-176) по углю из самого низа культурного слоя; 9600+-120 (Та-245) по необработанному дереву из самого низа культурного слоя; 9300+-75 (Та-175) по гумусу из культурного слоя; 9285+-120 (Та-284) по углю из верха культурного слоя и 9350+-60 (Та-949) лет назад по углю из очага, обложенного камнями, последняя дата наиболее точно соответствует времени заселения стоянки. Спорово-пыльцевой анализ относит памятник к пребореалу. К концу пребореального периода относятся нижний слой поселения Звейниеки 2 и Сулягалс. Памятники культуры кунда первой половины пребореала пока неизвестны, что несколько затрудняет решение вопроса о ее сложении. Наиболее обоснованной представляется точка зрения о генезисе ранних памятников культуры кунда на основе поздних свидерских стоянок типа Саласпилс Лаукскола [11]. Принципиальным новшеством раннего мезолита постсвидерской традиции, по сравнению с финалом палеолита, было появление отжимной техники расщепления, которое быстро привело к использованию правильных пластин и микропластин для изготовления орудий. Этот процесс лучше изучен в Верхнем Поволжье [15] и Украинском Полесье [4], где прослежено появление техники отжима микропластин с карандашевидных нуклеусов в памятниках свидерской традиции. Как показывают материалы нижнего слоя поселения Становое 4 на Верхней Волге, в районах, бедных качественным кремнем, эта технология осваивается очень рано, около 10000 лет назад [16]. Большая часть Латвии и Эстония являются именно такими районами. Применение отжимной техники расщепления, в первую очередь, диктовалось необходимостью оснащения кремневыми лезвиями-вкладышами костяных наконечников метательного вооружения, которые представлены и в Пулли, и в Звейниеки 2, и в Становом 4. В морфологии и технологии обработки большинства орудий просматриваются позднесвидерские традиции. Таким образом, трансформация индустрии памятников типа Саласпилс Лауксола в индустрию ранней кундской культуры в течение первой половины пребореала органично вписывается в развитие наиболее ранних постсвидерских индустрий. Единственной инновацией, которую невозможно вывести из свидерской культуры, является распространение различных микролитов с затупленным краем, наибольшей серией представленных в Пулли. Для решения этого вопроса очень интересны материалы поселения Милуки в северо-восточной Польше [13]. В слое 8 вместе с типичными пуллийскими кремневыми изделиями (рис. 1, 22) встречены микролиты с затупленным краем (острия типа Ставинога), характерные для коморницкой культуры (рис. 1, 23-24). Условия залегания исключают возможность попадания в этот культурный слой посторонних примесей. По образцу обожженной сосновой древесины этот слой получил радиоуглеродную дату 9280+-50 (Gd-7595) лет назад, то есть он практически синхронен стоянке Пулли. В вышележащем культурном слое 7, датированном по образцу обожженной сосновой древесины 9160+-50 (Gd-7594), встречена правильная микропластинка с затупленным крутой ретушью на брюшке краем, аналогичная находкам из Пулли и подобных стоянок (рис. 1, 25). В том же микрорайоне раскопана торфяниковая коморницкая стоянка Лайти [17], в инвентаре которой представлены микролиты с затупленным краем, тождественные находкам из нижнего слоя стоянки Милуки. Датировка угля из низа культурного слоя Лайти 9420+-100 (Gd-8027). Из наиболее древних коморницких горизонтов поселения Цаловане [18] получены даты 9410+-110 (Gd-2734), 9380+-80 (Gd-1721), 9370+-80 (Gd-1719), 9350+-100 (Gd-2198), 9350+-100 (GrN-5251) и 9200+-75 (GrN-5442). Таким образом, ранние памятники коморницкой культуры на востоке и северо-востоке Польши синхронны стоянке Пулли или несколько раньше нее. Стоянка Милуки, отнесенная авторами раскопок к раннему этапу культуры кунда, на мой взгляд, отмечает контакт пуллийского населения с коморницким. В результате таких контактов население раннего этапа кундской культуры могло воспринять от коморницкой культуры микролиты с затупленным краем, которые по мере распространения дальше на восток изготовляются в пуллийской технологии и быстро трансформируются в микропластинки и острия, характерные для раннего этапа культуры кунда. Пулли и нижний слой поселения Звейниеки 2 дали выразительные серии изделий из кости и рога раннего этапа культуры кунда. Примечательно, что стоянка Милуки, где встречено большое количество фаунистических остатков, почти не дала изделий из кости и рога. Это же характерно и для стоянки Лайти. Вероятно, роль этих изделий, особенно для оснащения метательного вооружения, в коморницкой культуре была незначительной.

Стоянка Пулли позволяет дать характеристику каменного инвентаря ранней кундской культуры [9]. Сырьем для изготовления орудий служил высококачественный темно-серый меловой кремень, роль местного кремня низкого качества незначительна. Основной заготовкой для орудий являлись правильные пластины, вкладыши делались из микропластин, полученных техникой отжима. Среди скребков преобладают концевые; резцы, главным образом, на сломе пластины. Из правильных широких пластин сделаны ножи, встречаются оббитые рубящие орудия. Особый интерес представляют наконечники стрел из правильных пластин, среди которых специфичны длинные с шипами и коротким треугольным черешком, обработанным с двух сторон пологой ретушью (рис. 1, 5-8). Острие их оформлено плоской ретушью на брюшке, захватывающей у некоторых до 2/3 длины изделия, а у других – только острие. Вместе с ними встречены и обычные постсвидерские с четко выделенным черешком без шипов, обработанные краевой пологой или полукрутой ретушью по черешку и острию (рис. 1, 3-4). Единичны колющие с боковой выемкой, один из правильной пластины, выемка обработана мелкой крутой ретушью на спинке, а перо- плоской ретушью на брюшке, доходящей до начала выемки (рис. 1, 1). Другой наконечник этого типа очень мелкий, из пластинчатого отщепа, мелкой крутой ретушью обработана только выемка на спинке (рис. 1, 2). Микролиты представлены серией вкладышей (рис. 1, 9-15, 19-21), среди которых встречены микропластинки с затупленным крутой ретушью (70-90%) краем на спинке или брюшке, реже с двух сторон, и с аналогичным образом затупленным концом, или краем и концом; микропластинки с притупленным (до 60%) и приостренным (менее 45%) краем на спинке, брюшке или с двух сторон; микропластинки с зубчатым краем, зубчики выделены нажимом тонким краем кремневого орудия. Острия из микропластинок (рис. 1, 16-18) включают изделия с прямым или плавным дугообразным затупленным краем; сходящимися затупленными краями, а также со скошенным концом и со скошенным концом и затупленным краем. У последних конец бывает скошен как под очень острым углом, так и близким к прямому, у большинства изделий он слегка вогнут, острие сделано на бугорковой части микропластинки. Встречаются редкие острия со скошенным краем, напоминающие коморницкие.

Рис. 1. Кремневые изделия раннемезолитических стоянок Прибалтики: 1-21 – Пулли; 22-24 – Милуки, слой 8; 25 – Милуки, слой 7.

В Верхнем Поволжье в раннем мезолите существовали иеневская и бутовская культура. Первая не показывает каких-либо связей с мезолитом Прибалтики, и ее материалы в данной работе не рассматриваются. Бутовская в настоящий момент является наиболее хорошо изученной из постсвидерских культур [19-23, 5, 15]. Территория ее распространения в пребореале охватывает Волго-Окское междуречье и левые притоки Верхней Волги. Инвентарь ранних бутовских стоянок Тихоново [19], отнесенного спорово-пыльцевым анализом к пребореальному оптимуму около 9500 лет назад, и Марьино 4 [24] во многом сходен с наиболее ранними памятниками мезолита Литвы типа Памяркине, однако в бутовских стоянках представлены сериями правильные микропластинки, полученные отжимной техникой. Нижний слой поселения Становое 4 [15], датированный радиоуглеродным методом 9850+-60 (ГИН-8379) лет назад и отнесенный палинологическим методом к переходу от дриаса к пребореалу, дал не только такие вкладыши, но и узкий плоский костяной наконечник с вкладышем из длинной правильной микропластинки в пазу [25], а также одноплощадочный уплощенно-конический нуклеус для отжима таких микропластинок.

Во второй половине пребореала, около 9300 лет назад в каменном инвентаре бутовской культуры появляются наконечники стрел и вкладыши пуллийских типов, представленные в стоянке Бутово (рис. 2, 1-14), датированной радиоуглеродным методом 9310+-110 (ГИН-5441), а спорово-пыльцевым – концом пребореального оптимума [5]. Аналогичные изделия встречены в инвентаре стоянок Прислон 1 [26] (рис. 2, 15-22), Заборовье 2 [27] (рис. 2, 23-27) в Тверском Поволжье; Лотовой горе на притоке Верхней Волги – Шексне [28] и ряде других. Сопоставление с инвентарем стоянки Бутово с одной стороны, и раннебореальных бутовских памятников с другой стороны, позволяет отнести их к концу пребореального периода – самому началу бореала, то есть около 9200-8900 лет назад.

Рис. 2.  Изделия Пуллийских типов в стоянках раннего этапа бутовской культуры: 1-14 – Бутово; 15-22 – Прислон 1; 23-27 – Заборовье 2.

В качестве сырья на этих стоянках преимущественно использован меловой кремень высокого качества, нередко приносной. Технология расщепления направлена на получение правильных пластин и микропластин с одноплощадочных конических, призматических и торцевых нуклеусов, на пластинах сделано большинство орудий. Среди скребков преобладают концевые, а среди резцов – на сломе пластин, встречены ретушные и срединные. Обычны ножи на широких правильных пластинах, скобели, сверла, проколки, оббитые рубящие и комбинированные орудия. Особенно интересны наконечники стрел, среди которых наряду с обычными постсвидерскими представлены и типичные пуллийские – длинные с короткими шипами и треугольным черешком, обработанным пологой ретушью с двух сторон, и острием, подправленным на брюшке плоской ретушью, иногда захватывающей до ½ длины орудия и более. Примечательно, что на стоянке Бутово встречена заготовка такого наконечника, сломанная при ретушировании острия, найденного рядом. Аналогичная заготовка, но с выломом на одном крае, имеется в стоянке Микулино в Мещере [21], во многом сходной с Бутовом. Колющий наконечник с боковой выемкой, аналогичный изделиям из Пулли и Лепакозе, найден на стоянке Прислон 1. Идентичны пуллийским и вкладыши из микропластинок с затупленным краем, краем и концом; приостренным и зубчатым краем, с двусторонней краевой ретушью. Обычны и микропластинки с затупленным и скошенным концом, но острия с затупленным краем в памятниках бутовской культуры встречаются редко.

Интересно, что ряд изделий пуллийских типов сделан из темно-серого, до черного, полупрозрачного мелового кремня, который не встречается в Верхнем Поволжье, но именно из него изготовлена большая часть инвентаря Пулли и аналогичных памятников Прибалтики. Из этого кремня сделаны два наконечника из Прислона (рис. 2, 16-17), черешки двух наконечников из Заборовья 2 (рис. 2, 25-26), несколько вкладышей и сломанная заготовка наконечника стрелы из Бутово (рис. 2, 6). Помимо этого, в Бутове было встречено несколько обломков и одна целая крупная пластина из этого кремня, а отщепов из него ни в одной стоянке пока не обнаружено. С другой стороны, среди находок стоянки Пулли есть несколько изделий из розовато-фиолетового кремня, который не встречается в Эстонии, но чрезвычайно характерен для Верхней Волги и Валдая. В инвентаре стоянки Бутово представлен и светлосерый полупрозрачный пятнистый меловой кремень, который также отсутствует в верхнем Поволжье, но имеется в Пулли; из него сделан карандашевидный нуклеус, микропластинки, вкладыш с затупленным краем и несколько поперечных сколов. Из этого же кремня изготовлен и наконечник пуллийского типа в стоянке Крутой берег в бассейне левого притока Волги - Мологи [29].

Форма и технология обработки, а в ряде случаев, и сырье описанных изделий не оставляют сомнения в их заимствовании населением ранней бутовской культуры из ранней кундской. Находки сломанных в процессе обработки на месте заготовок наконечников типа Пулли, как и изготовление большинства изделий пуллийского облика, найденных на бутовских стоянках, из верхневолжского кремня, говорит об усвоении этой технологии населением бутовской культуры. Это возможно только при наличии достаточно тесных контактов. Присутствие характерного для Пулли сырья на ранних бутовских стоянках Верхней Волги, в том числе не только в виде наконечников, и верхневолжского кремня в этом памятнике позволяет предположить регулярное общение носителей ранней бутовской и кундской культур. К сожалению, территории, разделяющие Прибалтику и Верхнее Поволжье, являются белым пятном на картах раннего мезолита Восточной Европы. Это не позволяет в настоящий момент подробно проследить пути указанных контактов, а также установить, осуществлялись ли они на уровне соседних групп древнего населения, или имело место передвижение на большие расстояния. Ясно только, что распространение изделий пуллийских типов на обширной территории, включающей значительную часть Прибалтики, бассейн Верхней Волги с ее левобережными притоками и Волго-Окское междуречье (рис. 4) отражает сложение устойчивой системы связей населения родственных постсвидерских культур в последней трети пребореала. Редкость изделий из импортного кремня и отсутствие отходов производства указывает на то, что не обмен сырьем был целью этих контактов. Приносилось с собой минимальное количество орудий, главным образом, предметов вооружения и связанных с ним заготовок, которое охотник, отправляясь куда-либо, должен был иметь при себе. В основе этой системы, вероятно, лежала необходимость регулярных экзогамных брачных связей, что в условиях сильной разреженности раннемезолитического населения вело к вовлечению в эти связи обширных территорий.

В западной части Верхнего Поволжья известна также рессетинская культура [30, 5], в настоящий момент слабо изученная. Имеющиеся радиоуглеродные и палинологические даты помещают ее в начало бореального периода, возможно, сложение этой культуры происходило в конце пребореала. Специфичными для нее являются колющие наконечники на узких пластинах двух типов: с боковой выемкой (рис. 3, 1) и с боковым шипом, острие вторых часто оформлено микрорезцовым сколом (рис. 3, 2,8,9). Боковой шип у последних бывает и не выражен (рис. 3, 3), тогда эти изделия практически не отличаются от острий со скошенным под острым углом концом и затупленным краем. Характерны острия и микропластинки с затупленным краем (рис. 3,5,6,11,12), краем и концом (рис. 3, 5), оббитые рубящие орудия. 

Рис. 3.  Кремневые изделия рессетинской культуры: 1,3,6 – Рессета 3; 2,4,5 – Суконцево 8; 7-9 – Култино 3; 10-13 – Суконцево 3.

По мнению А.Н. Сорокина она генетически связана с поздним палеолитом Русской равнины типа Гагарино – Хотылево 2. Однако между этими памятниками имеется очень большой хронологический разрыв –более 10000 лет, да и различия в кремневом инвентаре слишком велики. Стоянки финального палеолита на территории лесной зоны Восточной Европы, как показано выше, имеют совершенно другой инвентарь. Острия с затупленным краем в сочетании с микрорезцовой техникой и оббитыми рубящими орудиями характерны для кудлаевской и коморницкой культур [31] и памятников маглемозской традиции Литвы [8], микрорезцовая техника встречена в позднесвидерской стоянке Саласпилс-Лаукскола в Латвии [6,7]. В одной из наиболее ранних мезолитических (эпипалеолитических по Р.К. Римантене) стоянок Салянинкай 3 вместе с ранним постсвидерским наконечником найдены 2 колющих наконечника с боковой выемкой, обработанной мелкой крутой ретушью на спинке, острие одного подправлено плоской ретушью на брюшке, у другого – мелкой противолежащей. [8, р. 65]. Мелкий колющий наконечник с боковой выемкой представлен в стоянке Пулли вместе с пластинками и остриями с затупленным краем, краем и концом. Колющий наконечник с боковой выемкой и с плоской ретушью острия на брюшке найден в сочетании с пластинкой с затупленным краем и концом и черешковым позднесвидерским наконечником в Крумплево в Белоруссии [32]. Таким образом, многие элементы рессетинской культуры довольно широко встречаются в культурах раннего мезолита к юго-западу, западу и северо-западу от верховьев Волги и Оки. Вероятно, там и следует искать предков рессетинской культуры, а возможно, и основную территорию ее распространения. К сожалению, рессетинские памятники Волго-Окского междуречья отделены от указанных регионов слабо обследованными территориями Смоленской и Псковской областей и прилегающей части Белоруссии.

Присутствие постсвидерских наконечников в ряде стоянок этой культуры, как и плоская ретушь на брюшке некоторых колющих наконечников с боковой выемкой (рис. 3, 7), говорит либо об участии постсвидерского населения в сложении рессетинской культуры, либо о ее контактах с постсвидерскими культурами. Наиболее интересен обломок наконечника пуллийского типа (рис. 3, 13) из стоянки Суконцево 3 (Кольцов, 1986), сделанный из того же серого пятнистого полупрозрачного кремня, что и описанные изделия из Бутово и Крутого берега. Из него же изготовлен и один скребок в Суконцеве 3. Появление этих находок в данной стоянке, расположенной в верхнем течении Волги, отмечает один из путей контактов раннемезолитического населения, который вел из Прибалтики по Западной Двине через Верховья Волги на ее левые притоки и вглубь Волго-Окского междуречья. Вероятно, сложение устойчивой системы связей в среде постсвидерских культур лесной зоны Восточной Европы затронуло и их соседей – коморницкую, рессетинскую и культуру суомусярви, что прослеживается по распространению изделий пуллийского облика в конце пребореала (рис. 4). 

2. Римантене Р.Л. Палеолит и мезолит Литвы. Вильнюс. 1971.

3. Кольцов Л.В. Финальный палеолит и мезолит Южной и Юго-восточной Прибалтики. М. 1977.

4. Зализняк Л.Л. Охотники на северного оленя Украинского Полесья эпохи финального палеолита. Киев. 1989.

15. Жилин М.Г. Обработка камня в бутовской культуре." // Социально-экономическое развитие древних обществ и археология. Москва. 1987.

16. Жилин М.Г. Адаптация мезолитических культур Верхнего Поволжья к каменному сырью. // Тверской археологический сборник. Вып. 3. Тверь (в печати). 1998.

19. Кольцов Л.В. Мезолит Волго-Окского междуречья. // Мезолит СССР. Археология СССР. М. 1989.

20. Кольцов Л.В. Мезолитические культуры Волго-Окского междуречья в контексте Восточной Европы. // Тверской археологический сборник. Вып. 2. Тверь. 1996.

21. Сорокин А.Н. Бутовская мезолитическая культура. М. 1990.

22. Кравцов А.Е. К хронологии бутовской и иеневской мезолитических культур. СА, 1991, N 2. 1991.

23. Жилин М.Г. Костяное вооружение древнейшего населения Верхнего Поволжья. М. 1993.

24. Косорукова Н.В. Мезолитическая стоягка Марьино 4 в бассейне средней Мологи. // Проблемы изучения эпохи первобытности и раннего средневековья лесной зоны Восточной Европы. Вып. 2. Иваново. 1995.

25. Жилин М.Г. Вкладышевые наконечники стрел бутовской мезолитической культуры // Нижегородские исследования по краеведению и археологии, вып. 2. Нижний Новгород. 1997.

26. Жилин М.Г., Фролов А.С., Крымов Е.Ю. Стоянка Прислон 1 на Верхней Волге. // Тверской археологический сборник. Вып. 2. Тверь. 1996.

27. Кольцов Л.В. Древнейшее прошлое Калининского Поволжья. // Из прошлого Калининской области. Калинин. 1974.

28. Косорукова-Кандакова Н.В. Мезолитическая стоянка на Лотовой Горе в бассейне Шексны. // Археология Верхнего Поволжья. Нижний Новгород. 1991.

29. Косорукова Н.В. Мезолит Молого-Шекснинского междуречья. Авт. канд. дис. Спб., 1997.

31. Зализняк Л.Л. Население Полесья в Мезолите. Киев. 1991.

32. Гурина Н.Н. Новые данные о каменном веке Северо-Западной Белоруссии. МИА. 1965. М., Л. 131.

33. Кольцов Л.В. 1986. Отчет Калининской экспедиции за 1986 г. Архив ИА РАН, Р-1.